номер 1 (страница 50) гдз по всеобщей истории 8 класс учебник Юдовская, Баранов, Ванюшкина

Париж XVIII века.

Париж был одним из самых больших городов Европы, уступая только Лондону. При этом считался одним из самых цветущих из этих городов, культурной столицей своего времени.

Город уже раскинулся на площади в несколько десятков квадратных километров, особенно если включать туда предместья. Но центром его по-прежнему, как и в средние века, оставалась набережная реки Сена, она делила город на две части. Тогда река всё ещё имела хозяйственное значение. Оттуда брали воду, туда сливали нечистоты, но город всё ещё был недостаточно большим, чтобы это имело большое значение для качества воды, такая проблема возникнет уже в следующем столетии.

Город по-прежнему делился на различные районы. Самым престижным был Сите, то есть остров посреди Сены. Но всё же не было чёткого правила, чтобы определённые слои населения жили только в определённых районах, даже королевские дворцы были разбросаны по Парижу: например, Пале-Рояль изначально строился в центре, а у Лувра в своё время была роль крепости за пределами города, к XVIII веку он давно уже был в черте города и даже не на окраине, но всё же далеко от остальных дворцов.

Тем не менее, богатые районы всё-таки выделялись. Там стояли усадьбы виднейших аристократов. Чистые улицы были образованы их блистательными фасадами с колоннами и обилием позолоты, двор обычно располагался за домом. Правда, были и небольшие, хотя на самом деле совсем нескромные домики в глубине садов. По ровномощённым улицам таких районов ездили блистательные кареты, на подножках которых стояли лакеи в богато расшитых ливреях. Впрочем, такие дворцы и богатые дома встречались также и в других районах Парижа. Такие дворцы огораживались чаще всего красивыми кованными решётками, глухие стены встречались редко, но тем не менее ограды были, и у ворот через такие ограды тоже стояли так называемые швейцары, потому что очень часто выходцы из этой страны и служили в таком качестве.

При этом во многих из этих великолепных богатых домов жили только слуги. Конечно, не для них всё это строилось, но хозяева не могли быть одновременно всюду. Королевская семья, несмотря на несколько дворцов в одном только в Париже, в столице не жила никогда, предпочитая Версаль, знаменитый дворец Людовика XIV в городских пригородах под Парижем, но всё же не в самом городе. Многие другие аристократы уезжали на длительное время или из столицы, или вообще из страны. Но были и дела военные, и путешествия, и многое другое. Многие уезжали из города на лето в те имения, которые были недалеко. Кто-то жил в умениях постоянно. Тем не менее, с осени по начало весны во время коротких дней достаточное количество людей так называемого высшего света собиралось в Париже..

Знаменитая парижская культурная жизнь-это как раз в жизни того самого высшего света. Конечно, была большая Парижская опера, где весь этот свет собирался почти каждый вечер в этот сезон. Но основное происходило как раз в этих домах, во дворцах. Там постоянно устраивали балы и званые обеды. Самой лёгкой формой были так называемые салоны, собирались просто поговорить, но зато не было чёткого времени, когда нужно было прийти, люди соответствующего круга просто забегали, как говорится по-русски, на огонёк, за вечер обходя несколько салонов. Поэтому разговоры, включая сплетни, сразу же разносились по салонам, сразу же были известны всему парижскому обществу. Именно поэтому это и называлось быть в свете.

Во всех районах, особенно за пределами самых богатых, улицы были кривыми, узкими, со многими переулками и тупиками. Александр Дюма, да и Виктор Гюго в своих романах много пишут о планировке того старого Парижа, тем более, что они застали его снос, о котором сильно сожалели. Как правило, эти улицы были вымощены камнем, правда, не всегда качественно. Тротуаров не было и пешеходы должны были буквально выскакивать из-под колёс проезжавших экипажей. Писатели XVIII века порой даже прославляли соответствующую ловкость парижан: неслись с большой скоростью. Это было опасно даже в хорошую погоду, что уж говорить про гололёд.

По улицам постоянно спешили по своим делам прохожие. Кто-то просто шёл из одного дома в другой, например, в свою мастерскую, контору, которых тогда было уже много, или на другое место работы. Но немало людей на улицах и работали.

Не в таких богатых кварталах у домов совсем не было никаких дворов, они лепились друг к другу. Но сами дома были разного размера и качества постройки, некоторые тоже с колоннами, позолотой, в эпоху Просвещения стали появляться здания в стиле классицизма с настоящими портиками. Более бедные дома выглядели не так презентабельно, порой строились из дерева, но не уступали богатым в размерах: на одноэтажные хижины в Париже просто не оставалось места, если не считать самых окраин.

Существовали особые районы. Например, прямо в черте города находилось несколько монастырей со своей огороженной территорией. Там жизнь проходила по своим особым законам, посторонним вход туда был воспрещён. И несмотря на то, что для обычного жилья в Париже уже не хватало места, монастыри по-прежнему располагали обширными дворами на территории, которую получили когда-то, когда находились ещё за пределами города.

Университет, который в средние века составлял одну из трёх частей города, сейчас стал одним из районов, который называли Латинский квартал, так как когда-то обучение в университете шло именно на этом языке. Университет уже практически потерял свои привилегии, включая особую юрисдикцию. Студенты перестали быть настолько беспокойным, как раньше элементом, но они всё ещё продолжали селиться вместе.

Несмотря на плотную застройку, в Париже было достаточно укромных мест, не только тёмных подворотен, Но и дворов, куда мало кто заходил, где в определённое время дня не было случайных прохожих и тому подобного. В таких местах устраивали дуэли, там обсуждали свои дела многочисленные парижские банды, там собирались некоторые тайные общества, хотя чаще это происходило в домах.

Особая атмосфера была в парижских предместьях. Их населяли в основном наёмные рабочие и бедняки. Поэтому никто там не делал особой инфраструктуры, улицы были узкими и часто немощёными. Тем не менее дома стояли высокие, их сдавали рабочим по тесной комнате на семью, а то и на несколько семей. На первых этажах располагались лавки с дешёвыми, потому не очень качественными товарами, в основном это продукты питания. Большой популярностью пользовались трактиры, где большая часть мужского населения предместий проводила свой досуг. Это были очень неблагополучные районы. Позже они приняли самое активное участие в беспорядках в ходе всех революций во Франции.

Париж был огромным городом, знанием которого, умением хорошо ориентироваться в лабиринте улочек и переулков, по праву гордились. Это был город больших контрастов: между главными улицами с дворцами, например, Елисейские поля и предместьями разница была, казалось, больше, чем между Францией и Африкой. Причём, этот город не просто был разным. Разные его части смотрели друг на друга недобрым взглядом. Ненавидели богатый центр. Возмущение периодически выплёскивалось по разным поводам, например, одну зиму из-за очень большого гололёда король запретил использование кабриолетов, потому что всего и давили больше всего прохожих. Так кабриолеты, которые по незнанию всё-таки вышли на улицы, прямо разламывали на куски. Чувствовали эту угрозу и с опаской смотрели не только на предместья, но и на многие собственно парижские районы, но понимали, что без них обойтись нельзя. Напряжение, которое в итоге привело к революции, возникло не в одночасье. Это мнение ещё Петра I во время его визита в Париж в десятые годы: двор тратит слишком много, оставляя народу слишком мало, французские власти легко могут получить народный бунт.

Лондон XVIII века

Лондон был столицей не только Англии, не только всей Великобритании, но и столицей огромной империи, где никогда не заходило солнце, по всему миру, поэтому если где-то был день, значит, в какой-то другой части империи была ночь и наоборот. Конечно, колонии были и у других европейских держав, но ни у одной из них это не определяло государственную политику в такой большой степени.

Однако, на численность лондонцев это оказало только косвенное влияние. Благодаря колониям, как и благодаря торговле в целом, город богател, хотя не единственный, значительная часть прибыли доставалась Бристолю: главному порту на западном побережье. Основная причина была в концентрации населения, которая была большой ещё в начале века, а потом ещё усилилась из-за влияния аграрной революции. В результате, к концу столетия каждый десятый англичанин жил в столице. Жил, надо сказать, по-разному.

Город был с самого начала построен на берегу реки. Темза продолжала быть его центром, по ней до Лондона поднимались по-прежнему даже морские суда, хотя уже далеко не все. Поэтому берега реки были как бы фасадом Лондона, именно туда выходили самые главные здания столицы. С другой стороны, на берега той же реки выходили грузовые причалы и склады, грязные и мокрые, с толпами шнырявших там крыс.

Нужно сказать, что крысы в то время вообще были неизменными спутниками городов. В домах от них не спасали в полной мере ни кошки, ни даже специально выведенные для борьбы с ними собаки. Однако, главным их пристанищем были всё же не дома, а склады, и тому подобные места, где еды было много, а людей-мало.

Темза была не только осью, вокруг которой вращалась жизнь в городе, но и преградой, делившей город на две части. Довольно широкая река с быстрым течением не давала построить мостов, сносила их опоры. В средние века удалось построить один, каждую опору которого окружал укреплённый искусственный остров в виде носа лодки, и долгое время этот мост оставался единственным. Он быстро превратился в целую улицу: на нём двумя плотными рядами стояли дома. Правда, во многих местах через реку можно было переправиться на лодке, многочисленные перевозчики ждали своих клиентов. Но с грузами в этом плане было сложнее.

Хаотичная застройка с кривыми улочками и узкими переулками сохранила зачастую средневековую планировку. Великий пожар 1666 года уничтожил большую часть города, но власти не стали разрабатывать новый генеральный план и заставлять горожан ему следовать. Это в значительной степени было бы принуждение, а горожане в то время уже были избирателями. Поэтому погорельцы построили дома на старых фундаментах и прежняя хаотичная планировка сохранилась. Удалось выделить место только под новый главный собор города: собор святого Павла.

Кроме собора святого Павла из общей застройки выделялось также здание парламента со знаменитой башней Биг-Бен, на которой уже тикали знаменитые часы, а также некоторые дворцы. В остальном город был застроен липнувщими друг к другу домами в 2-3 этажа. Большая часть знати жила за городскую чертой.

В городе работали некоторые службы, по ночам даже зажигали фонари, несмотря на то, что перед этим их все нужно было заправить маслом или жиром, каждый по отдельности: по лестнице подняться до собственно стеклянного фонаря наверху столба, открыть дверцу и залить топливо, потом закрыть дверцу, спуститься и перенести лестницу к следующему столбу. Конечно, это работа требовала денег, как и само топливо. Но результат получался более чем скромный: тусклый свет рассеивался, мало доходя до земли, а в случае тумана или плохой погоды вообще был почти бесполезен.

В разных районах дома были разные, общий для них была только высота, в целом стандартная для того времени. В богатых районах вдоль ухоженных улиц тянулись чистое обновлённые фасады. За фасадами располагались многочисленные конторы и тогда уже распространившиеся в Лондоне съёмные квартиры для клерков из этих контор. Огромное количество товаров не просто загружалось и выгружалось на реке, а также циркулировало по всей огромной империи, всё это движение сопровождалось горой документацией, большая часть которой составлялась в Лондоне, даже если товар никогда не оказывался даже близко к столице. На биржах продавали и покупали груз целых кораблей, никогда его не видя, потрясая только бумажкой. Платили за это часто тоже другой бумажкой. И груз, и деньги часто по несколько раз меняли хозяев, дробились и объединялись, пока в итоге корабль не разгружался, где положено, а банк выдавал положенные суммы золота и серебра. А ведь часто товаром были и сами бумаги-недаром они назывались ценными бумагами. Во время этого круговорота неизбежно возникали недоразумения, а часто и намеренные желания обхитрить контрагента, поэтому суды работали без передышки. Всё это составляло динамичную жизнь лондонского Сити, которую обслуживали бесконечные клерки, обрушивавшие на бумагу целые потоки чернил.

В бедных кварталах часто покосившиеся дома с облупленными стенами скрывали тесные и грязные комнатки. В портах требовалось много грузчиков, как и на складах, порой некоторое время в Лондоне жили и матросы, в развивающемся городе постоянно требовалось что-то строить или чинить. В городе требовалось всегда множество наёмных работников. У этих людей, чаще всего, не было корней, А их сообщество ограничивалось случайными соседями и менялось даже в случае переезда в другой район. В деревне напившемуся и заснувшему под забором этот случай будут вспоминать всю жизнь, а то и не только ему. В большом городе некому было что-либо припоминать всю жизнь, потому что сообщества не было стабильными. А работа была тяжёлой, длилась большую часть дня, всю жизнь. Стресс снимали крепким алкоголем, без которого бедные лондонцы не представляли себе отдых. С наступлением модернизации пьянство вообще широко распространилось по Европе, А Лондон был передовым на этом пути и в плане модернизации, и в плане пьянства. В бедных, часто голодавших, во многом пьяных районах, конечно, широко были распространены самые разные преступления.

Конечно, не весь Лондон был таким криминальным. В более благополучных районах орудовали в основном карманники. Но там было много своей интересной уличной жизни.

Уличные торговцы громко расхваливали свой товар. Они торговали чаще всего с лотков, которые носили на себе. Значительную часть толпы составляли люди, куда-нибудь носившие грузы, а также курьеры, спешившие с документами, с большими бочками на ремне через плечо шли водоносы: именно они носили воду в дома, даже на верхние этажи. Работа эта была тяжёлая в прямом смысле слова, оплачивалась скудно, но зато не требовала никакой квалификации. Многочисленные нищие просили милостыню. Но нужно было свою деятельность как-то прикрыть, потому что законом нищенство было запрещено. Поэтому они могли притвориться торговцами какими-нибудь мелкими товарами, Но люди знали, что они не покупают товар, а именно дают милостыню: лоток был прикрытием от полиции. Другие ходили с мётлами и расчищали дорогу богатым господам, которые хотели перейти улицу. Улица была завалена грязью и экскрементами прежде всего, поэтому такая услуга была совсем не лишней. Получалась своего рода работа, но так как клиенты такой услуги вроде бы не заказывали, то с другой стороны получалось и нищенство, именно так это трактовали власти. Поэтому нищие делали вид, что это добровольная помощь, а значит не могли никак повлиять на тех, кто не платил: наоборот не плательщик всегда мог пригрозить служителями закона.

В целом, Лондон был не только самым большим, но и самым динамичным городом Европы того времени в плане деловой активности. Уже тогда это была столица, прежде всего, клерков, а не знати, которая предпочитала жить за его пределами, хотя и в Лондоне существовал свой высший свет, здесь тоже были свои балы и салоны, правда всё же основная их часть за пределами шумного города.

Санкт-Петербург XVIII века

Молодой, появившийся только в начале века на пустом месте город быстро развивался. Правда, и через 30 лет после его основания путешественники вспоминали, что дома построены, но если мимо проезжает экипаж, они трясутся: Санкт-Петербург был построен на болоте, это чувствовалось. К концу столетия это был уже крупный город, который держался наравне с другими европейскими столицами. Российская империя быстро европеизировалась, в результате Семилетней войны она окончательно вошла в число великих держав, а Санкт-Петербург был самым европейским районом империи, если не считать бывших владений немецких крестоносцев.

Город был построен вокруг Невы, а также на его островах, прежде всего, на Васильевском. Изначально, по задумке Петра, вместо улиц на острове должны были быть каналы, для того, чтобы на лодках довозить груз прямо до нужного места. Но из-за конфликта всесильного тогда Меньшикова с инженером Леблоном проект так и не был реализован, вернее его начали реализовывать так, что Петру он мне понравился. Тем не менее, речной транспорт играл большую роль в Санкт-Петербурге. На реку выходили главные здания города, например, Адмиралтейство, многие дворцы. Берега прорезали каналы, которые не были заменой улиц, но были нужны для отвода воды из болот. Они соединяются в единую систему. На протяжении XVIII века многие горожане пользовались лодками, своими или наёмными. Постоянных мостов тогда не было, существовало несколько понтонных, которые наводили весной после того, как сходил лёд. Понтонная конструкция, то есть настил на лодках, закреплённых якорями, позволял разводить мосты перед проходившими кораблями. Но настил таких мостов качался, как палуба корабля, да и за проход через них брали плату, поэтому на подобных условиях можно было и лодку нанять. Легко можно было пересечь реку только зимой по льду, для этого были даже специальные спуски с берега. При этом переправы чётко размечались и отклоняться с размеченных путей не рекомендовалось: за их пределами брали лёд для погребов, на нём охлаждали и хранили еду, там же лёд прорубали для того, чтобы набрать воды и постирать бельё. Так что если за пределами вешек даже был виден сплошной слой льда, он вполне мог оказаться очень тонким.

Во многих европейских столицах центром города был дворец. В Петербурге дворцы тоже были, в середине века завершено возведение величественного Зимнего дворца. Но немалую роль играла и Петропавловская крепость, потому что с этой крепости начался город. Обычно, такие форты в Европе ставили где-нибудь за пределами города, часто земляные укрепления были временными, потому что земляные валы как бы расползались в стороны, а развитие артиллерии того времени требовало укреплений не земляных. Но в Санкт-Петербурге такая крепость оказалась прямо в центре, более того, она оказалась наследием основателя города, в её центре стоял храм, который стал усыпальницей императорской семьи. Поэтому крепость решено было сохранить, а чтобы валы не расползались, их укрепили каменной облицовкой.

Город целиком строили в XVIII веке сразу в соответствии с регулярной планировкой. Прямые проспекты расходятся на одном берегу от Адмиралтейства, а на другом от Петропавловской крепости. Их пересекают улицы, проведённые в целом по правильной полуокружности. Такая планировка позволяет сильным ветрам с моря продувать город, тогда это считалось полезным для здоровья. Но в XVIII веке городская застройка вообще не была плотной, она включала много плацев для войск и просто открытых пространств. Плотная застройка с отпечатанными друг в друга домами, которую мы видим в центре города сегодня, появилась уже в первой половине XIX века.

Северные широты и близость моря давали о себе знать, причём не только знаменитыми белыми ночами. Сырость и слякоть значительную часть года приводили к болезням. А осенью ветер с моря часто нагонял наводнения. Они происходили каждый год, но чаще всего затапливали только подвалы, однако, один или два раза в поколение происходили крупные наводнения, когда в низинах заливало целые этажи, когда мощные потоки воды некоторые деревянные дома прямо сносили, когда многие люди тонули.

Город был однотипным, для путешественников скучным. При Петре Великом было приказано строить дома строго по типовым проектам, было разработано три таких проекта, однако не на выбор, каждый хозяин должен был следовать одному из них в зависимости от своего богатства. Только дворцы некоторых вельмож выделялись из общей застройки, как и общественные здания, вроде церквей. После Петра было построено много чего нового, но первоначальная застройка XVIII века всё ещё создавала общую атмосферу, почти одинаковые дома дополняли создавшуюся погодой серость.

На улицах ходили люди разных сословий и состояния, чулки и парики чередовались с рогожами и бородами: при Петре было предписано всем носить европейскую одежду и брить бороды, этот обычай укоренился даже среди купцов: приблизительно через лет 10 после смерти реформатора, когда в казне вспомнили, что стоило бы пополнить её, возобновив бородовой сбор, то есть плату за право носить бороду и усы, а фактически штраф для тех, кто запрет не соблюдал, оказалось, что взимать этот сбор не с кого. Но на крестьян эти запреты не распространялись, а таковые часто по разным делам бывали в городе. На Неве зимовал даже один из северных народов со своими чумами и оленями, весной уходя обратно на север - своеобразная петербургская экзотика.

На улицах было не только разнообразие костюмов, слышалась речь одновременно на нескольких языках. Конечно, в городе были и русские, и часто бывшие чиновниками остзейские немцы, и окрестные финно-угорские народы. Но это не значит, что каждый говорил на своём языке, вместо этого все они мешали в своей речи все эти языки вместе: одна фраза могла начинаться по-немецки, потом включать финские слова и заканчиваться по-русски, причём такую фразу мог сказать представитель каждого из этих народов.

В XVIII веке столица империи всё ещё оставалась чем-то средним между собственно европейской столицей и военным лагерем, каким её задумал основатель. Дворцы были окружены садами с античными статуями и их копиями, которые огораживали кованые фигурные решётки, всё как в Париже. Но рядом был огромный ничем не застроенный плац, по которому маршировали солдаты. Петербург преобразовывался и застраивался постепенно, поэтому здесь, конечно, некая усреднённая картина, разница между началом и концом XVIII века в этом городе была огромна.