✔ (страница 84) гдз по истории России 8 класс учебник Арсентьев, Данилов, Курукин часть 1

Эпоха дворцовых переворотов была почти неизбежным следствием отдельных дел Петра, а не всего комплекса его реформ.

Самым главным из подготовивших эпоху дворцовых переворотов петровских дел был указ о престоле, именно он уничтожил прежнюю, относительно стройную и понятную систему передачи власти и допустил вариантность в деле наследования престола. А дальше логично было подтолкнуть события к варианту, выгодному именно заговорщикам. Но при прежнем выстроенном порядке наследования поле для деятельности таких заговоров было бы гораздо уже.

Вторым важным фактором стал династический кризис. Несмотря на указ, вряд ли бы кто-то решился всерьёз оспаривать передачу престола от отца сыну. Но старший сын Петра погиб по его же вине, а другие не дожили до совершеннолетия. Ситуация передачи власти внуку уже не настолько однозначная, а после смерти Петра I Романовы по мужской линии вообще пресеклись, и в сочетании с указом о престолонаследии династия предоставляла широкое поле вариантов для заговорщиков.

Ещё одним важным фактором стала гвардия: именно её солдаты непосредственно осуществляли все дворцовые перевороты. А привела к этому во многом та роль, которую гвардейцы играли при Петре. Они стали не просто кадровым резервом, важные звания, дававшие большие полномочия, многие из них получали ещё будучи в гвардии, ещё официально не получив никакой другой должности, только временные полномочия. Таким образом гвардия как бы стала ещё одним самостоятельным институтом. А ведь если бы она осталась просто армейским формированием, у заговоров просто не было бы штыков для реализации планов заговорщиков. Например, флот тоже находился недалеко от Санкт-Петербурга, частично и в самом городе, однако в дворцовых переворотах участие не принимал, потому что не был таким полугосударственным институтом, всегда воспринимал себя исключительно как вооружённые силы, подчиняющиеся приказам. При этом, в данном случае, Петру достаточно было просто следовать его любимым западным образцам. В европейских столицах идея гвардии как армейской школы для дворян, их место службы в качестве рядовых до первого офицерского звания была реализована даже лучше, более последовательно, чем в России. Однако, в Европе гвардейцы были хоть и элитными, но исключительно армейскими подразделениями. В переворотах они не участвовали, и их не устраивали, хотя казалось бы иногда для того складывались условия. Например, в испанском обществе как раз во времена правления Петра в России далеко не все были согласны с завещанием своего короля, который передавал страну французскому принцу. Во время войны за испанское наследство общество раскололось, для Испании война была отчасти гражданской. Казалось бы, сразу после смерти короля сложились условия для дворцового переворота, на престол можно было посадить испанского кандидата, который у соответствующей партии был заготовлен. Но никакого переворота гвардия не осуществила: она воспринимала себя всего лишь как армейская часть.

Из-за всех этих факторов большую роль стала играть и другое обстоятельство, которые в иных случаях не стало бы проблемой. При Петре возвысилось много новых не родовитых людей, но при этом среди его сподвижников было и немало бояр. Уничтожать всех бояр, действительно, было бы неразумно, среди них оказалось немало достойных людей. Например, заслуженный маршал Шереметев, который занимал высокие посты ещё до реформ, ценил царь Якова Долгорукого, который не только хорошо помнил его отца, но и проявил верность, сбежав из шведского плена, в котором до этого томился 10 лет: под его руководством пленные захватили шхуну, на которой их перевозили, и не зная морского дела, всё-таки добрались до России. Наверняка, царь правильно оценил таких людей. Но после его смерти неизбежно возник конфликт между такими его родовитыми доверенными людьми и безродными сподвижниками, вроде Меншикова, Шафирова и другими. Без вышеперечисленных факторов это соперничество, наверняка, не пошло бы дальше дворцовых интриг, но учитывая всё предыдущее, стало причиной первых государственных переворотов эпохи.

Как мы видим, эпоха дворцовых переворотов, действительно, стала последствием действий Петра. Но были ли соответствующие действия необходимы, являлись ли они неизбежными?

При таких масштабных реформах подобрать нужных людей, часто людей новых - это, обычно, залог успеха. При этом оставить часть прежней элиты тоже разумное решение, не стоит уничтожать людей только потому, что их роды проявили себя в предыдущую эпоху. Однако, без других факторов этот не стал бы негативным.

С гвардией всё не так однозначно. С одной стороны, Петру, действительно, нужен был кадровый резерв, причём не только для постоянных должностей, но также для таких временных поручений. А так использовать в качестве этого резерва можно было не только гвардию, в конце концов можно было возродить соответствующие придворные должности, необходимый кадровый резерв был гораздо меньше, в разы меньше чем даже один гвардейский полк. С другой стороны, расширение полномочий постоянно находившихся в столице людей с оружием, безусловно, было опасно. Неужели Петру было непонятно, что он потенциально создаёт таких же бунтующих стрельцов, от которых пострадал в детстве. Видимо, он заботился только о верности гвардии лично себе, в этом он, действительно, преуспел. Таким образом, этот важный для дворцовых переворотов фактор выглядел опасным с самого начала и не был необходим для общего хода реформ, соответствующую проблему можно было решить другим способом.

Тем более не являются необходимой частью реформ семейные перипетии Петра. Скорее всего, никаких дворцовых переворотов бы не было, если бы он остался верен клятвам, которые приносил во время венчания. А после развода и уж тем более нового брака царевич Алексей не без основания опасался конкуренции с наследниками от этого брака, в истории мы видим множество прецедентов, В итоге всё и закрутилось. Непосредственно реформам эти дела Петра не помогали. Понятно, что в семье бывает всякое, но у монарха в силу рождения есть не только дополнительные права, но и дополнительные обязанности, его неисполнение своего долга ведёт к более катастрофическим последствиям, чем в случае с любым из его подданных.

Вот дело царевича Алексея для Петра было борьбой за свои реформы. Из допросов подозреваемых он сделал для себя вывод, что после его смерти окружение Алексея надеялось полностью вернуть старые порядки. Но на самом деле, это вряд ли было возможно, потому что Алексей сам получил европейское образование и вполне мог убедиться в пользе для страны от европеизации. Ему могло многое не нравится в конкретных способах проведения реформ, но вряд ли он собирался возвращать полностью старые допетровские порядки. А самое главное, и следствию было видно, что никакого заговора, никакого видения будущего в окружении царевича Алексея не было, было только некоторые общее настроение, но общее настроение не есть план действий. Так что реальной опасности для европеизации на самом деле не было, как во время последнего стрелецкого бунта не было его связи с царевной Софьей. Но в обоих случаях царь лично вёл следствие именно потому, что заранее, как ему казалось, знал правду и хотел только добиться нужных признаний. Вывод: на самом деле судьба царевича после его бегства не была предопределена самим ходом реформ, её определила исключительно воля Петра.

И наконец, проблема, о которой царь задумался после смерти царевича Алексея: кому оставить престол. Мысль о сломе вековой традиции престолонаследия не могла уже в то время не выглядеть рискованной. Никакой писаный документ, никакое завещание, даже если бы после Петра оно осталось, не имели в народе такой силы, как вековая традиция. Для Петра это было понятно, поэтому он и организовал, преодолевая страшное сопротивление, ту самую присягу наследнику, имя которого не называлось. Логичным было бы в этой ситуации противопоставить силе традиции силу определённого органа, лучше института. Логичным был бы в этом смысле созыв земского собора, тем более что уже была традиция преодоления династического кризиса через такой собор. Можно было не воспроизводить столь ненавистные старомосковские традиции, а скопировать, например, шведский риксдаг, как были скопированы шведские коллегии. В последнем случае это была бы та самая европеизация, следующий её шаг, но это означало бы ограничение самодержавия. В оправдание Петра можно сказать, что в Европе тоже стремились к усилению абсолютизма, такие органы часто воспринимались как досадные средневековые пережитки. В итоге, для Петра оказалось логичнее усилить нестабильность престола, вместо того, чтобы ослабить единовластие престола.

Таким образом, мы видим, что эпоха дворцовых переворотов была результатом не реформ, а ошибок Петра, которые никак не были следствием реформ как таковых.