номер 2 (страница 117) гдз по всеобщей истории 6 класс учебник Агибалова, Донской

Первый вариант

Когда-то в наших лесах было много медведей, волков и других зверей с красивым тёплым мехом. Сейчас даже с лисицами проблемы. А в Новгороде можно купить мех не только этих зверей, но и куницу, да и много чего ещё хорошего.

Поэтому я и вожу меха из Новгорода, а туда завожу замечательные товары наших ремесленников от мечей да маленьких серебряных ложечек, которыми они любят ковыряться в ушах и называют копоушками.

Без хорошего меха не сделаешь нормальный плащ. Как людям выжить без плащей зимой? Когда Господь хочет, он легко освобождает нас от наших бренных тел. А поскольку мы ещё живы, поскольку второго пришествия пока не видно, значит Господу угодно, чтобы мы продолжали жить, а значит то, что помогает жить людям угодно Господу. Более того, часто такие плащи носят епископы, князья нашей святой матери церкви. А значит без мехов и наша церковь не может обойтись. Почему же торговля ими не должна быть богоугодном делом? Тем не менее, часто те же князья церкви, которые носят плащи из привезённого мною меха, ругают таких как я за то, что мы собираем сокровища на земле, а не на небе, хотя Христос учил ровно наоборот.

Каждый год я приезжаю в Новгород и провожу там много времени, пока не распродам там товары из Германии и не закуплюсь мехами. Лучшие меха бывают зимой, когда и сами звери греются. Поэтому в Новгород приезжаю поздней осенью с последними кораблями перед зимними штормами на Балтике, а уезжаю весной с началом навигации .

Все это время мы с другими купцами живем в нашей фактории. Там довольный тесно, например, спим мы все в одный комнате на двухэтажных кроватях. Но зато мы, а главное наши товары под надежной защитой добрых германских, пусть и наемных солдат .

С новгородцами не просто сладить. Они тоже хитрые торговцы. Но они продают те самые такие нужные в Европе меха. Конечно, они не сами гоняются по лесам за зверями. Они берут дань с окрестных племён охотников, которые поля не пашут, а только охотятся по лесам, охотятся чтобы выжить, ну и часть мехов отдают новгородцам, а те продают нам. С подобных племён собирают дань и шведы, и германцы из Рижского архиепископства. Поэтому и те, и другие постоянно с Новгородом воюют, воюет как раз за то, кто с каких племён должен собирать дань. Но у нашей семьи давно налажено партнёрство именно с новгородцами, поэтому неважно, что они схизматики, лучше торговать с ними, чем с католиками, шведами или германцами, но с которыми такие связи не налажены, у которых в партнёрах другие скупщики.

После плодотворного сезона в Новгороде нужно возвращаться назад снова по морю. И здесь уже только остаётся молиться деве Марии. В торговый сезон тоже бывает всякое, тоже без божьей помощи не обойтись, но там от меня хоть что-то зависит. А в море что-то может сделать только команда, не я. Да и от моряков я наслушался самых разных рассказов. Может подняться такая буря, что ни один профессионал не справится. Только и остаётся, что сидеть в трюме со своим товаром и горячо молиться в перерывах между приступами: пересекаю Балтику по 2 раза каждый год, но каждый раз сильно страдаю от морской болезни. Наверное это самая неприятное в моём деле.

А потом оставшуюся часть года, то есть большую его часть я распродаю привезённые меха и отбираю товары для новой поездки. Здесь не стоит никуда спешить. Я отлично знаю, какие травы не пускают к меху моль, поэтому ценный товар может лежать, хоть до следующего сезона. Важно дождаться нужных клиентов. Дешёвые шкурки, конечно, можно распродать первому вошедшему, у которого найдутся деньги, пусть он даже не отличает горностая от обычной лисы. Мои конкуренты таким вообще могут подсунуть кошку вместо белки, ещё и рассказать про особо ценных северных серых белок в полоску. Я такого не делаю. Никогда, честное слово! Ну продать такому недотёпе волчий хвост по цене куницы - это милое дело, это моё законное право. А не нужно браться за дело, в котором не разбираешься. Но по-настоящему ценные экземпляры должны дождаться ценителя. Такого клиента, который сразу оценит их качества, и заплатит настоящую цену, которую дилетант даже не подумает выложить за шкурку, не представляя, что такие цены бывают. Но ценитель может понять, что некоторые из моих экземпляров по качеству лучшие на всём побережье Балтийского моря.

Товары для продажи в Новгороде тоже нужно подбирать с умом и не торопясь, выжидая, когда подвернётся хороший вариант. Частично я просто беру туда деньги: в стране мехов меха стоит дешевле, чем в наших краях просто за счёт того, что их много. Но всё же выгоднее везти с собой товары, чтобы выигрывать на разнице в цене. В данном случае у меня нет определённой специализации. Но я знаю, что нужно новгородцам. При этом они хоть и хитрые люди, но Балтику никогда не пересекают: даже если бы захотели, германские корабли их не берут, да и новгородцы сами обычно не горят желанием. Поэтому некоторые их представления о ценности наших товаров, мягко говоря, ошибочные. И на этом можно хорошо сыграть. Кроме прочего, они замечательно покупаю рейнские клинки. Не мечи, а именно клинки: скорее всего, на месте делают им эфесы собственного фасона.

Они на этом тоже явно неплохо зарабатывают. Новгород покупает очень много клинков, ему самому явно столько не надо. Тем более, что рыцарей во главе с местным герцогом там немного, в больших войнах им помогает ополчение. А у ополчения мечи хранятся в сундуках по нескольку поколений. Сам видел, как дородный булочник с гордостью показывал мне отцовский меч и не смог вытащить его из ножен: он там в ножнах заржавел. При этом булочник ходил с этим мечом уже в парочку походов, но благоразумно стоял в последних рядах, оттого он ни разу не понадобился, а достать его, чтобы заточить или элементарно почистить, он не догадался. Так вот, такой явно не боевитый народ покупает очень много клинков. Они их наверняка перепродают дальше и, бьюсь об заклад, гораздо дороже, чем их покупают. А продаю я им их гораздо дороже, чем покупаю сам. Но из Новгорода на Русь, как они называют страну восточнее себя, я не поеду. Может там можно получить и больше прибыли, но гораздо проще сложить голову. Да и не ездят туда германцы, также как новгородцы не ездят через Балтийское море, а, значит, к таким как я не привыкли там, и торговля не пойдёт.

Самое приятное в моём деле - это переговоры с важными клиентами. В таких случаях речь идёт о больших суммах и мы никуда не торопимся. Мы сидим с кружками горячего, аж обжигающего нутро, пива и беседуем о жизни, о борьбе королей, о дальних странах, так как такой клиент часто сам купец, только плавает по другим направлениям. Клиента обязательно нужно расположить к себе, прежде чем завести речь о самом товаре. Я со своей стороны рассказываю ему всю правду о далёкой новгородской земле. Ну может быть чуть-чуть иногда приукрашиваю действительность, совсем немного, честно. Потом это помогает немножко повысить цену.

Вот тогда при разговоре с клиентом и приятную беседу получишь, и почувствуешь свою значимость, а конец всего этого дела - удачная для обоих сделка.

Противоположность этому - споры в городском совете. Я вхожу туда и часто бываю в ратуше, когда нахожусь не в отъезде в Новгороде. Вот там очень неприятные споры. Каждый тянет одеяло на себя. Видно же, что подлец продвигает интересы исключительно своего бизнеса, но он с пеной у рта доказывает, что это должно быть сделано ради блага всего города. Хорошо всем и давно понятно, что только и исключительно, торговля мехами позволит нашему городу процветать. Но ходить в совет надо и я и дальше буду стремиться там остаться. Иначе эти болтуны-пацаны напринимают бог знает каких решений, которые в конечном счёте могут меня даже разорить.

В целом мне нравится моя жизнь. Морская болезнь и споры в ратуше - это, конечно, неприятно, причём я даже не знаю, что хуже. Жизнь в торговом доме в Новгороде некомфортна. Но зато у меня большой трёхэтажный дом. Мы с женой одеваемся так, что позавидует любой барон. Я даже летом ношу плащ с меховым подбоем, чтобы прохожие знали, какой значимый человек перед ними. Ну и конечно рекламирую товар лицом. Все мои три дочери уже обеспечены хорошим приданым, хотя даже старшей замуж ещё рано. Когда придёт время, женихов будет явно много и я смогу выбрать подходящего, который станет для меня надёжным партнёрам в нашем нелёгком торговом деле. Представляю, какое со временем между тремя зятьями будет соревнование, как каждый из них захочет мне понравится больше: ведь один из них унаследует мой торговый дом. Но дай Бог унаследует его кто-нибудь нескоро, а до этого у меня поработает, как надо. У меня замечательная богатая и сытая жизнь с отличными перспективами. Господь да благословит торговлю.

Второй вариант

Я гражданин великой республики святого Марка, Венеции. Республика наша - владычица морей, которая возит всевозможные товары с великого Востока в Европу. Сам цвет цивилизации идёт с Востока. Нашим ремесленникам не сравниться с арабскими. Расшитые ткани тонкой работы, изысканное оружие и многое другое - всё это мы получаем от арабов. Я собственными глазами видел саблю в клинке которой по желобка перекатывалась жемчужина. И она не выпадала, потому что края желобка были уже, чем его самая широкая часть. Но при этом, как они смогли поместить туда жемчужину, абсолютно непонятно. И не могли же они прямо ковать клинок с жемчужиной вместе!

И всем этим торгуют купцы нашей богоспасаемой республики. А главное, мы возим пряности. Это удивительная вещь. Вроде и не еда. Но любая еда с ними становится гораздо вкуснее. Без пряностей не обходится ни один нормальный пир, а значит спрос на них не исчезнет. Их получают из особых растений, которые растут в далёкой Индии. В Средиземном море их вырастить не получается. Сахарный тростник попытались растить на наших островах, но результат удручающий. А значит не исчезнет и потребность в таких торговцах как я. Я вожу именно пряности.

Помешать торговать республике святого Марка пытается Генуя. С некоторых рынков они нас вытеснили. Ну и ладно. Пусть забирают себе свой Крым с татарами. Правда, через него торгуют шёлком, да и не только им. Шёлковые рубахи, тем более, бархат покупают один раз во много лет, их защищают, берегут, так что такую ткань может носить несколько поколений. А пряности нужны каждому перу. Некоторые гурманы вообще не могут есть без них мясо и даже пить без них вино, куда их тоже много сыпят и подогревают весь напиток. Поэтому пряностей покупают гораздо больше. Подготовка к поездке обычно начинается задолго до отплытия. За один день снаряжается, наверное, только рыбацкая лодка. А нормальные галеры гораздо дольше. У по-настоящему богатых людей много галер. Поэтому эти галеры ведут нанятые капитаны. Но у меня галера только одна, и я хорошо знаю морское дело, поэтому веду её в плавании сам. Сам подбираю команду, включая гребцов. Обычно, это проверенные люди, которые побывали со мной уже не в одном плавании.

Всякие нехристи сажают гребцами рабов. Христианских рабов, я спешу заметить. Но это не только грешно, это не эффективно. Такие гребцы делают вид, что выбились из сил, а на самом деле просто их экономят. Мои гребцы знают, что от моей прибыли зависит и их заработок, поэтому стараются по-настоящему. Но, к сожалению, команда и товар - это не всё, что нужно для отплытия корабля, и подготовка часто затягивается.

Наконец-то, наступает день отплытия. В порту со своей небольшой изящной лодочки, на которой я плаваю по городу, я пересаживаюсь на свою галеру «золотая лань», так я её назвал. И золота оно приносит, действительно, много. Вёсла взмывает вверх, как крылья чайки и галера, действительно, как птица летит вперёд по морским волнам. Правда, вначале нужно выйти из оживленного порта, но зато потом на открытом просторе мы действительно набираем скорость.

Мы проплывает мимо разных стран, и я радуюсь, любуясь прибрежными скалами и пляжами, радуюсь, предвкушая, сколько товара привезу назад

Конечно, мы плывём вдоль берега, чтобы не потеряться в море. И поэтому так важны фактории, которые по всему берегу разбросаны. Мы почти всегда ночуем под защитой гарнизонов, нанятых нашей республикой. Их командиры сообщают нам последние новости. Особенно важно, незамеченные рядом корабли подлых генуэзцев. Им сложнее ходить по этим маршрутам, потому что наши фактории им приходится обходить стороной. Но всё же они там иногда появляются.

О таких опасностях, действительно, лучше знать заранее. Их галеры бывают совсем маленькими, тогда за ними можно и поохотиться. Но бывают большие, а то и не по одной. Тогда лучше лишних несколько дней остаться в фактории. Но появляются они, на самом деле, редко.

Так что ночью мы отдыхаем в почти родных стенах, а днём скользим по волнам мимо красивых берегов. Я люблю морской ветер в лицо, люблю скорость корабля. Особенно хорошо, когда галера идёт под парусом. Тогда я не беспокоюсь, что гребцы слишком устанут. Это нехристи своих невольников подгоняют звуками барабана и плёткой. Я своих гребцов берегу.

В таких путешествиях моя цель - королевство Иерусалимское. Именно в Святую Землю арабы привозят свои товары, включая пряности. Между нами уже давно выработался особый язык, где есть наши, а есть арабские слова. Я знаю этот язык с детства, когда ездил в Святую Землю ещё с отцом. Поэмы о розе на нём, конечно, не напишешь, но вполне хватает для того, чтобы купить всё необходимое. В пряностях я разбираюсь хорошо и если покупаю что-то низкого качества, то по совсем уже низкой цене.

Вот только арабы не берут почти ничего из наших товаров. Поэтому приходится расплачиваться серебром: его замечательно принимают. Мне кажется, что если бы в Европе серебро не добывали из-под земли, то оно бы скоро закончилось, всё ушло бы арабам. Впрочем, могу и ошибаться: мне серебра всегда хватает, потому что пряности в Европе я продаю только за полновесную монету.

Хорошо, что есть банки. Серебро я с собой не везу, кладу его в банк в родной Венеции и беру вексель. Оставляю только немножко денег на дорогу. И только в Иерусалимском королевстве, прямо в порту, иду в банк и по векселю получаю то же количество серебра. Вот бы можно было и платить векселями! Но сам принимать ими плату я ни в коем случае не хочу: монеты надёжнее, там хоть ножиком можно проверить, настоящая ли она.

Закупленные пряности нужно хорошо упаковать. Арабы их везут по пустыне, или почти по пустыне, я же - по морю, а сырость может всё испортить. Поэтому кладём их сразу в несколько мешков: один-в-один, причём внешний - просмоленный, перекладываем это всё сеном, которое впитывает влагу.

Назад плыву не сразу в Венецию, а делаю круг по нескольким городам Средиземного моря. Но основную часть товара продаю, конечно, в родном городе.

Я живу в роскошном доме, хоть это и не дворец и занимает только часть квартала. Я скоро куплю себе вторую галеру и по пути смогу ловить гораздо большую добычу в виде кораблей нехристей и генуэзцев, конечно. Всегда приятно приплыть с дополнительной порцией груза. Две галеры, конечно, будут плавать вместе всё еще под моей командой. Их нужно гораздо больше, чтобы уже не выезжать из Венеции, а плавание доверить капитанам.

Церковь осуждает таких как я? Не знаю, в Венеции такого в церквях не слышал. Я добрый католик, постоянно хожу на службы и причастия, каждый год совершаю паломничество в Иерусалим и Вифлеем. Вообще мало кто из князей церкви может таким похвастаться. А я бываю, раз уж езжу туда по торговым делам.

Впрочем, я понимаю, почему. Многие из наших - гиббелины, то есть выступают против папы римского за императора. Конечно, никому не хочется, чтобы император получил власть над нашей республикой, но главная цель - действовать против Папы Римского, который ближе, а потому для республики опаснее. Потому и поддерживаем императора. Вот Папа Римский и бесится, а значит бесится все его подчинённые, вся церковь. Впрочем, не вся, повторяю, в самой Венеции таких вещей не слышал.

Третий вариант

Флоренция - прекрасный город. Солнечный и тёплый, богатый и набожный. Только вот я давно его не видел. По призыву английского короля Эдуарда Длинноногого я поехал в Англию. Когда Эдуард возвращался из крестового похода, он позвал с собой многих ломбардцев. Конечно, сам он звал крупные банкирские дома. Но поехали и многие другие торговцы.

Англичане выращивают много овец, стригут много шерсти. А эту шерсть очень ждут во Фландрии, где её покупают ткачи. Вся Европа ходит в тканях из Фландрии. Только вот между Англией и Фландрией море. А значит, их нужно связать торговлей, что мы и делаем.

Правда, королю мы нужны за другим. Его величество живёт не по средствам, он постоянно нуждается в деньгах, поэтому постоянно повышает налоги, которые мы платим. Он собирает всё больше монет с каждого мешка шерсти, который уходит во Фландрию.

В убытке мы не оставались. Мы всё меньше платили за каждый мешок шерсти хозяевам овец. Пошлины платят все торговцы шерстью, тем более, почти все они итальянцы. Так что нам довольно просто договориться друг с другом и цену выше эти англичане просто не получат, раз их король такой жадный. Это же их король. Правильно?

Так было до недавнего времени. А недавно парламент потребовал у короля, чтобы казну наполняли сами англичане, чтобы пошлины с торговцев убрали. Мы этому только рады. Закупочные цены мы подняли только чуть-чуть, правда понижать их дальше действительно не будем, скорее всего. Но теперь платим, в основном, не мы. Сложно понять, почему англичане захотели платить больше, хотя их никто не заставлял. Правда, вроде бы парламент может новый налог и не одобрить.

Шерсть по-прежнему возим мы. Я не езжу за ней по имениям английских рыцарей, этим занимаются более мелкие купцы и привозят её мне сразу в порт. Там её загружают на корабли и везут через Северное море. У меня несколько коггов: один уплывает, другой приплывает и загружается. Сам я сижу в Брюгге. Корабли же выплывают из Лондона, где у меня есть свой управляющий, и спускаются вниз по Темзе в море. Самое главное - товар продать, и этим я занимаюсь в Брюгге.

Благодаря нам, деньги есть у короля, набожного короля, который построил немало церквей, завоевал дикую Шотландию. Формально христианскую, но на деле какие они там католики в своих килтах? А на всё это даём деньги мы. Архиепископ Кентерберийский тоже получает с наших налогов. А Брюгге во Фландрии просто наполнен церквями, построенными на деньги купцов. Так что, может быть, какая то торговля и не богоугодное дело, но наша - вполне. И поэтому никаких осуждений от официальной церкви лично я не получал. Отдельные священники - другое дело. Но что взять с бесноватых?

Четвёртый вариант

Большие компании возят товары на больших кораблях. Но эти корабли не привезут металл, из которого кузнец сделает косы, в каждую деревню. Те же пряности они доставят только в портовый город, оттуда их по рекам повезут в большие города крупными оптовыми партиями. Но что делать городам маленьким?

А маленьким городам и деревням нужно надеяться на мелких купцов, коробейников, как я. Дни напролёт я хожу со своим коробом за спиной, то есть ящиком, где сложены товары, и который висит у меня на плечах на кожаных лямках. Это неправда, что все купцы богатые. У меня нет даже своей лошади, я весь груз как лошадь тащу на своём собственном горбу и кожаные лямки короба на мне как конская сбруя. Тем не менее я честно зарабатываю свой кусок хлеба.

Я покупаю товары на рынке в большом городе. Иногда даже получается взять их по оптовым ценам: у приехавшего издалека корабля большие купцы покупают мешками, соответственно по оптовой цене, а я покупаю две плошки, но по той же оптовой цене. А потом хожу по мелким городам и деревням и продаю там уже несколько дороже: Но мне же нужно на что-то жить, и труд мой вместо лошади чего-то стоит.

Это тяжёлый труд. И в дождь, и в холод, и по какой цене осенний грязи, и по ледяному насту после морозной ночи мне приходится идти и нести свой нелёгкий груз. А потом у меня ещё придирчиво спрашивают, почему так дорого. Будто все эти товары у меня там в коробе растут сами, как пиявки в болоте, будто сам я их не покупаю.

Но бывает и по-другому. Бывает, что я приношу людям действительно нужные им товары, которые они сами в деревне не сделают и который нигде больше не возьмут, потому что деревня дальняя и никто кроме меня туда не заходит. Вот тогда моё занятие мне нравится. Вот тогда, слыша искреннюю благодарность, я радуюсь, что прошёл всю эту длинную дорогу с тяжёлым коробом на спине, и не страшно, что мне сейчас её придётся проделать снова.

Я не только продаю, но и покупаю. Товары из деревень продаю иногда в других деревнях, но что ещё в больших городах, где закупают товары для деревень. Вот такой получается в моей жизни круговорот.

Я часто сплю под открытым небом и далеко не всегда летом, не всегда могу купить себе новую одежду, когда старая износилась и ветер задувает во все прорехи. Хорошо, что обувь, а именно деревянные сабо крестьяне продают за дёшево: они их быстро делают. Обычные кожаные ботинки дороже, да и снашивались бы они у меня очень быстро.

Но какая у меня альтернатива? Я, конечно, мог бы стать в городе, например, грузчиком. Но сейчас я живу всё-таки лучше, всё же больше получаю, а значит лучше ем и вкуснее пью. А главное, грузчик зависит от хозяина. Моя судьба в моих руках. Конечно, бывают в жизни невзгоды, но только от меня зависит, как решать возникшие проблемы.

Церковь меня осуждает. Говорит, что я собираюсь сокровища на земле, хотя нужно на небе. Но какие же это сокровища? Господь не посылает мне пищу, как птичкам, без всякого труда.

Поэтому хорошо говорить монахам, которые живут на всём готовом. Вот только в монахи берут не каждого. Да и в монастыре говорят строгий устав, всё нужно делать, только когда разрешат. А я люблю свободу. Я люблю простор, мне нравится всё решать самому. Так что, конечно, я грешен, но все люди грешны, грешны ещё со времён Адама с Евой, просто каждый по-своему.