номер 2 (страница 128) гдз по всеобщей истории 8 класс учебник Юдовская, Баранов, Ванюшкина

Я не сразу поехал в колонию, до этого у меня был большой и разнообразный жизненный путь. Как и многие в моей родной Шотландии, я стал наёмником и воевал по всей Европе. Не только воевал, но и вербовал новобранцев.

И вроде бы я неплохо воевал, и привозил немало военной добычи. Но потом мне не везло в карты или кости, и полученное с огромным трудом я спускал порой за несколько дней. Мне рассказали, что в колониях можно получить доход постоянный, да и соблазнов там меньше. В общем-то, меня это вполне устраивало. Самому уже надоели эти притоны, но когда вижу их и карман оттягивают монеты, не могу удержаться, ноги несут туда сами. Лучше бы, действительно, их не видеть. Но в монастыре я не выдержу, начиная с того, что постная еда мне не по вкусу, да и не только в этом дело.

Поэтому я и решил отправиться в колонии. Бывалые и предприимчивые люди там становятся богачами, причём не на несколько вечеров, а на всю оставшуюся жизнь. А кому как ни мне называться бывалым после всего того, что мне пришлось преодолеть в жизни? Я не раз об этом думал, когда узнал, что наш шотландский король Яков VI как раз основал акционерное общество для освоения новых земель. За несколько лет до этого он получил английский престол под именем Якова I и стал использовать ресурсы этой страны, включая её флот. И я записался в партию колонистов без раздумий, как можно быстрее. Так я каждый раз записывался на очередную войну: начнёшь думать и пять раз поменяешь решение, весь изведёшься. Ну, а когда контракт уже подписан, отступать некуда. А размышлять вообще было про что. Англичане в прошлое правление несколько раз пытались основать свои колонии примерно на этом же берегу. Ничего хорошего из этого не выходило. Роанок так вообще будто опустошили демоны: там потом не нашли ни людей, ни следов их убийства, хотя я-то уж знаю, что без таких следов обойтись сложно. Но раздумывать я себе не дал.

Только на корабле я увидел своих попутчиков, будущих колонистов, и ужаснулся. Мне приходилось вербовать новобранцев, по человеку видно, кто на что способен. Большинство из этих не перенесло бы первую же компанию. На войне убивает больше всего не враг, убивают тяжёлые условия лагеря и марши. Казалось бы, крестьянский труд тяжёл, но с поля всегда можно вернуться в свою уютную хижину, уйти со слишком сильного дождя, высушить одежду. А в походе можно неделями пробираться бог знает по какой местности, не имея нормального ночлега. Порой долгими днями приходится оставаться в мокром, всё это время нет возможности по-настоящему согреться. Крестьянские парни такого не выдерживают. А здесь были именно такие парни. Они уже мечтали, как будут пахать землю на новом месте, а потом сделают там себе плантацию. Кроме них были и джентльмены. В некоторых знатных семьях мальчиков готовят к испытаниям, из них получаются отличные офицеры. Они могут ходить в бархате и золотыми часами в кармане, но в этом же самом бархате переносить все те же лишения, что и солдаты, абсолютно не беспокоясь про то, в какие лохмотья превращается их одежда, а золотые часы отдать за бесценок, чтобы купить недостающий порох для своего подразделения. Здесь были джентльмены иного сорта. Провинциальное дворянство, которые привыкли только управлять своим имением, большинство из них мало куда из этого имения до того выезжала. Остальные их слушались, эти джентльмены могли навести некоторые порядок, но к испытаниям на новом месте они оказались не готовы.

Мы удачно высадились, нашли подходящее место для форта и построили его без проблем. Дикари вокруг оказались дружелюбными. Позже я узнал, что незадолго до нашего приезда многих из них выкосила какая-то неведомая зараза. Неудивительно, Господь наказывает тех, кто не принимает церковь. Так вот их стало гораздо меньше, они опасались, что придут другие племена из глубины континента и прогонят их с их земель. Потому в колонистах они увидели союзников и приняли их радушно. Мы постоянно опасались на нападения испанцев, потому и построили форт, не от индейцев же защищаться по правилам европейского военного искусства. Но испанцы так и не пришли.

В общем, условия оказались на удивление благоприятными. Тем не менее, колония чуть не погибла. Как я и опасался, люди не выдерживали тяжёлых условий на новом месте. Лагерная жизнь отличается от деревенской, тем более от обустроенного быта в провинциальном поместье. А люди ослабленные тяжелым бытом легко заболевали. К тому же, некоторые напасти всё-таки были, например, большой пожар, который сжёг почти весь форт. Обычное, собственно, дело, дерево горит и в этом нет ничего удивительного. Но необходимость обустраивать всё с нуля и новые бытовые трудности из-за этого многих добили.

Мы ещё и неправильно стали добывать пищу. Вокруг было полно дичи, в Европе я такого не видел даже в королевских заповедниках, где мы порой добывали себе пропитание. Честно говоря, не важно, был этот король врагом или союзником нашего короля. Так вот, здесь дичи было даже больше. Её ещё и ловить легко. Особенно мне нравятся индейки. Это огромные птицы, они еле влезают под конское седло, их там не получается полностью спрятать. При этом они не летают, максимум могут вспорхнуть, если это можно так назвать, на нижнюю ветку, бегают при этом тоже медленно. Поэтому ловить их легко, а вкусного мяса они дают много. Много и другой дичи, тех же оленей. Нас вполне могла прокормить охота, безбедно бы жили. Но нет, нужно делать как привычно, а не как лучше. Стали пахать землю. В Европе это необходимо, там дичи на всех не хватит. А здесь в то время была почти нетронутая пустошь. Это сейчас, через много лет, когда деревни понатыканы через каждые несколько миль, дикие звери перевелись, вот сейчас поневоле приходится пахать. Но сейчас в этом и проблемы нет. А тогда попытались на новом месте. Конечно, получилось совсем не всё, это если мягко сказать.

В результате, колонисты умирали. Без новых волн умерли бы, наверное, совсем все. Но слух про то, что колония живёт, наверное, быстро распространился по владениям короля Якова. Как она живёт и какой огромный процент людей теряет, наверняка, мало кто знал. Желающие поселиться на новом месте постоянно пребывали и постоянно гибли, было время, когда нас осталось всего 38 человек.

Испугать меня трудностями лагерной жизни сложно. Я в первый же день построил себе уютный шалаш, потом возвёл хижину и отлично там жил, ходил на охоту и добывал там как мясо, так и меха для зимней одежды. Все бы брались с меня пример, на кладбище гораздо медленнее появлялись бы могилы. Но многие меня, наоборот, сторонились, потому что я не пахал землю и не возделывал урожай, как они говорили, не трудился в поте лица, как добрый христианин. Говорили даже, что я стал как индеец, хотя и ношу пока европейскую одежду. Некоторые злые языки даже считали, что в хижине у меня коллекция скальпов.

Скальп - это кусок кожи с головы вместе с волосами, которые индейцы отрезают у убитых врагов, чтобы доказать свою доблесть. Никогда у меня такой коллекции не будет, потому что глупость всё это. В битве нужно держать строй, выполнять задачу на своём месте, при этом неважно, сколько убил конкретно ты, армия в целом победит, если каждый просто честно будет выполнять свою задачу. Но вернёмся к истории нашей колонии.

Моя жизнь не была тяжёлой, но я видел, как тает число колонистов, как всё держится на волоске. Я понимал, что в очередной раз могут умереть все, кроме буквально нескольких человек, не дождавшись нового корабля. В этом диком краю мы могли оказаться отрезанными от цивилизации. Но, наверное, сработала привычка до последнего не оставлять позиции, держаться. Я и держался и каждый раз вместо умерших приезжала новая партия колонистов.

Когда дела стали совсем плохи, когда всех колонистов осталось 38, обратились к Джону Смиту. Вот это, действительно, бывалый человек. Он сразу понял что нужно, чтобы не вымерли совсем все. Долго плававший по морю капитаном, он навёл в колонии дисциплину прямо как на корабле, или как в образцовой роте. Это возымело действие. Дисциплина нужна не только чтобы отразить нападение врага, но и чтобы организовать быт. С индейцами он устроил самый тесный союз, что, действительно, сильно помогло. Правда, однажды индейцы его чуть не убили, но его спасла дочь местного вождя, кажется Покахонтас, которая потом вышла замуж за одного из наших.

Очень жаль, что потом про Смита забыли. Да, порой он действовал жёстко, но по-другому было нельзя тогда в тяжёлых условиях. Я до сих пор убеждён, что без него не было бы колонии Джеймс Таун, она бы вымерла, как многие английские колонии до него. Но Смиту взбрело в голову вернуться в Англию, где до нас мало кому есть дело, где про нашу колонию помнят меньше, чем про купеческий корабль, затерявшийся в просторах океана. Наш бывший командир недавно умер в бедности. Земля ему пухом.

Не могу вспомнить крепости сходного размера, при обороне которой погибло столько людей, сколько колонистов полегло в Джеймс Тауне. Но в итоге этот край обустроили. Вокруг Джеймстауна уже много деревень. Теперь приезжающие сюда колонисты, действительно, относительно легко обживаются. Некоторые умирают по дороге от морской болезни, другие переносят её так тяжело, что умирают на берегу вскоре после путешествия. Но подавляющее большинство быстро встраивается в нашу жизнь, так как вот теперь жизнь это для них привычная, теперь мы не так уж сильно отличаемся от окрестности Глазго, да, наверное, и Бристоля, хотя в Англии я бывал мало.

Я женился на троюродной жене Смита, потому и знаю про его судьбу. Она была вдовой, хоть всё же и младше меня. И замечательно. Все ошибки молодости достались её прошлому мужу, в нашей семье она отлично готовит дичь, которую я приношу И вообще, прекрасно содержит дом, который я давно перестроил и расширил. Подрастает двое наших сыновей. Бог даст, я доживу до того времени, когда они станут мужчинами, хоть и поздно я задумался о семье.

Что до богатства, то я никогда не держал больше в руках целую горсть золотых гиней после того, как пересёк Атлантический океан. Но я получил тот самый постоянный достаток, к которому и стремился и который теперь не спущу ни в какие карты. Просто местные играют из рук вон плохо. Я побеждаю на раз, не жульничая. Прямо дополнительный источник дохода получается.