номер 1 (страница 267) гдз по истории 5 класс учебник Вигасин, Годер, Свенцицкая

В гладиаторскую школу я попал незадолго до восстания. А в плен меня захватили юношей в первой же битве. То есть в школе я оказался очень молодым и просто принимал всё, что обрушивалось на мою голову, еле успевая осознавать происходящее: войну, первое и единственное сражение, плен, пересылку вместе с другими рабами, занятия будущего гладиатора. Нас хорошо готовили, сделали из нас крепких парней со стальными мышцами, обучали самым разным приёмам по нашей специализации: я должен был выступать с трезубцем и сетью.

Конечно, мы с уважением смотрели на наших тренеров, как на очень авторитетных людей. Во-первых, тех, кто смотрел на них по-другому, они просто нещадно били. Но во-вторых и главных, они уже прошли тот самый полный опасности путь на арене, который нам ещё только предстоял, как мы предполагали. Они уже прошли множество боёв и смогли выжить там, где многие другие погибли. Теперь они учили выживать нас .

Среди тренеров выделялся Спартак. Это было решительный силач, который всегда добивался своего. В конфликтах с другими тренерами, если они происходили, он всегда выходил победителем, иногда пуская в дело кулаки. Поэтому мы заранее становились на его сторону. Но главное было даже не в силе. У него была какая-то харизма что ли, его слушались не только и не столько потому, что боялись от него тумаков, надо сказать, действительно довольно крепких.

Я даже не знаю толком, что произошло тогда, с чего началась ссора. Да это и не важно. Я просто увидел, как Спартак кухонным ножом режет охранников. Я привык, что из конфликтов Спартак всегда выходит победителем. Да и вокруг него уже было достаточно много наших. У меня не было ножа, но я схватил тяжёлую скамейку, а когда она разломалась об очередную голову, стал действовать её обломками. Я даже сам не понял, как и когда мы их всех перебили, просто в один прекрасный момент бить стало больше некого.

Капуя - большой город, где немало солдат, да и граждане часто хранят дома своё оружие. Поэтому Спартак увёл нас из города, пока никто не успел ничего сообразить. Я на самом деле тоже ничего не успел сообразить тогда, просто знал, что как и на тренировке, если Спартак что-то говорит, то он не просто так это говорит.

Мы укрепились на высокой горе, кажется она называется Везувий. Там крутые склоны, поэтому если бы кто-то попытался атаковать, мы бы встретили их наверху склона и просто кидая камни, могли бы отбить нападение. Со всех окрестностей в лагерь приходили рабы. Сразу после разгрома школы они бы явно ничего не сделали, но теперь, когда мы продержались уже какое-то время и не собирались сдаваться, слух про нас распространился по окрестности. К тому же рабы решили, что если за столько дней с нами ничего не смогли сделать, то не смогут и дальше: мы теперь не выглядели такими обречёнными, как раньше.

Каратели, действительно, не пытались атаковать наш лагерь по крутым склонам. Но они встали у подножия этого склона и стали нас караулить. Мы могли есть дикий виноград: это и вода, и питьё. Но всё же долго на нём не проживёшь.

Нам было нечего терять. Наказание за восстание - распятие, то есть ты долго и мучительно умираешь от боли. Лучше уж погибнуть в битве. Многие этого и хотели, предлагая атаковать карателей у подножия.

Но Спартак решил по-другому. Он долго думал, а потом вышел перед нами и предложил решение. Как всегда, как это было ещё в школе, он откуда-то знал, что нужно делать.

Нас снова спас дикий виноград, только теперь его лоза, а не его ягоды. Из этой лозы мы связали большие лестницы. По этим лестницам мы спустились с самого крутого склона. Карателям казалось, что мы не сможем этого сделать, поэтому они не сторожили эту сторону горы. А потом, когда все мы спустились, Спартак повёл нас на лагерь карателей. Мы напали на него с неожиданной стороны, застали врагов расплох и вырезали их почти всех.

Мы долго шли туда, куда нас вел Спартак. Не знаю куда именно - в основном вперед . Мы разорили много домов богачей, вкусно там ели и пили лучшие вина.

Проблемами были рабы, которые постоянно прибегали в наше войска. Эту неотёсанную деревенщину постоянно приходилось учить, а поскольку прибегали они постоянно, обучение постоянно приходилось начинать заново. У меня было впечатление, что это один вечный новобранец, беспросветно тупой и ничего не умеющий.

В конце-концов мы дошли до моря и уперлись в него. Не знаю, почему мы не могли его обойти. Любое озеро можно обойти, а в любой реке найти переправу. Но здесь мы пришли на какой-то полуостров, который с трёх сторон был окружён водой. Спартак говорил, что там мы ждали каких-то пиратов, которые должны нас отвести куда-то дальше.

Вроде на какую-то Сицилию, где ещё больше богатых домов, которые можно грабить.

Но пираты не появились. Спартак впервые ошибся. Они взяли деньги и не приплыли. Мы напрасно вглядывались в море. Переплыть его самим было невозможно. В одном месте другой берег был прямо виден, как в реке. Но в этом месте с обеих сторон, море прямо бурлило, как в настоящей реке, причём горной. Высоколобые бывшие домашними учителя, которых Спартак тоже не пойми зачем брал в войско, рассказывали что-то про Сциллу и Харибду. Впечатлили меня чудовища, но я не понял, почему именно в те дни про них говорили особенно много.

Мы повернули назад, но там уже были римляне. До этого мы разбили не одно их войско и легионеры нас боялись. Но эти - нет. Потом я узнал, что их командир казнил каждого десятого из сбежавших подразделений. Я тогда не вижу смысла быть римским гражданином: ни один хозяин не будет так наказывать своих рабов, это слишком дорого, тем более нельзя себе представить такого хозяина гладиаторов. Но мера сработала: нас снова не боялись.

Римляне, пока мы ждалиу моря погоды, вернее, пиратов, успели построить укрепления. Они построили ров от море и до моря и пустили туда из моря воду, из поднятой с глубины земли на своей стороне рва сделали вал. Ничего для них необычного. Нормальные войска каждый вечер по такой технологии сооружают лагерь: работа привычная. Вал был защищен их обычными рогатками. Это, конечно, не каменная стена вокруг города, здесь не нужны были специальные лестницы или осадные башни. Но всё же перескочить это одним прыжком было нельзя, а с другой стороны стояли римские легионы.

Спартак убедил нас, что через эти укрепления нужно прорываться. После неудачи с пиратами верили ему уже меньше. Я точно понял, что удача покинула нашего лидера и теперь от него нужно уходить как можно быстрее. Но с полуострова, на котором мы всё ещё стояли, действительно не было другого выхода: с двух других сторон плескалось море.

Мы пошли в атаку ранним утром. Во-первых, тогда уже всё хорошо видно, но ещё не слишком жарко. Во-вторых, мы надеялись, что у римлян будет как раз самый сладкий сон, может быть заснут даже часовые.

Часовые не спали и сразу же подняли тревогу. На нас полетел град стрел, дротиков и камней. Мы предусмотрели это и закрывались от них большими деревянными щитами. Под их прикрытием рабы стали закидывать ров заранее заготовленными вязанками хвороста. Вязанки сцеплялись друг с другом, первые тонули, но следующие ряды уже были вровень с поверхностью. Многие кидавшие эти вязанки рабы полетели в воду, пробитая стрелами и болтами из скорпионов (в общем-то тоже стрелами). Именно поэтому послали рабов, которые всё равно по-настоящему сражаться не умели. Но свою работу они сделали.