Страница 57, часть 1 - гдз по Истории России 8 класс учебник часть 1, 2 Арсентьев, Данилов

Думаем, сравниваем, размышляем

Используя дополнительные материалы. составьте Схему церковной иерархии в России при Петре I.

Во главе церкви был Синод, ему подчинялись митрополиты, им подчинялись епископы и архиепископы, те руководили игуменами и приходскми священниками, игуменам подчинялись монахи, а священникам - диаконы и другое низшее духовенство.

Какие задачи должна была решить церковная реформа Петра I? Составьте рассказ. в котором обязательно должны упоминаться: Святейший синод. «духовный регламент». Стефан Яворский. Феофан Прокопович. патриаршество. исповедь. На какие источники опирались при подготовке? Оцените их достоверность.

Реформа Петра I радикально преобразовала русскую православную церковь. При этом, как и другие реформы, она не была задумана с самого начала в конечном виде, царь продвигался вперёд методом проб и ошибок.

Финальная стадия реформы наступила уже ближе к концу Северной войны, когда у царя освободилось время и на церковные дела.

В конце 1710-х годов церковные дела для Петра, казалось бы, шли замечательно. Фактически церковь возглавлял он сам. Формально во главе неё всё ещё находился местоблюститель Стефан Яворский, но он давно уже ничего не делал самостоятельно, не появлялся на публике и оставался под домашним арестом. Тем не менее, от его лица постоянно выходили воззвания, скорее всего, фактически составляемые царём или близкими к нему людьми. Так что церковь как никогда была под контролем Петра.

Однако, в то время царь уже всё больше думал о будущем, также и о сохранении своего наследия. Такие мысли особенно усилились после Прутского похода, в ходе которого он заглянул в лицо страшной опасности, а именно позорному плену. Интересно, что задуматься заставила не опасность смерти, например, под Полтавой, а именно опасность долгого плена. В таком случае царь у России бы остался, нового бы не венчали, но фактически власть перешла бы в руки специально созданного перед Прутским походом Сената. И скорее всего, были сомнения в действительной приверженности сенаторов европеизации.

Ещё на большие мысли навела ситуация с царевичем Алексеем. Причём, скорее всего, не то, что сын умер в результате назначенных отцом пыток, а до этого он был им приговорён к смерти. Возникал вопрос о наследнике. Петру казалось, что Алексей полностью хочет вернуть старину, разрушить все его начинания. Теперь после смерти Алексея самым очевидным наследником был его сын, который воспитывался старыми боярскими фамилиями, которые от реформ тоже были не в восторге. Таким образом, ещё актуальнее стало не только поддерживать европеизацию при своей жизни, но и сделать невозможной её отмену после смерти.

При этом главой русской православной церкви всё ещё оставался патриарх, теперь уже совсем формально, но всё-таки оставался. При Петре, конечно, собор для его избрания просто не мог быть назначен. Но кто знает, что будет после его смерти? Тогда патриаршество могло бы возродиться, а патриарх, это та фигура, которая идеологически может противостоять царю, спорить с царём. И на основе собственного опыта любой патриарх для Петра был противником европеизации в любой форме. Под этим были некоторые основания, потому что в своих реформах Россия копировала совсем не православные государства, с точки зрения церкви, царство антихриста. Соответственно, патриаршество нужно было ликвидировать как таковое, без возможности его восстановления.

С 1718 года, с года кульминации следствия над царевичем Алексеем, началась разработка духовного регламента, то есть основного документа новой церковной реформы. Характерно даже его название: до этого регламенты выпускались для регуляции самых разных аспектов светской жизни, прежде всего, жизни вооруженных сил.

Составлял духовный устав талантливый православный учёный Феофан Прокопович. Это уроженец Киева, то есть тех православных земель, где со времён Речи Посполитой сохранились традиции европейского образования. Ревнители обычно были противниками влияния вот этих самых православных с новых земель, поэтому Прокопович вряд ли мог оказаться в союзе с противниками петровских реформ. Приятным человеком он был, очень образованным: ещё незадолго до составления регламента был ректором Киево-Могилянской академии - главного высшего православного учебного заведения на отобранных у Речи Посполитой землях. К тому же Прокопович в своих речах напрямую проявил себя как сторонник петровских реформ, поддерживал влияние государственного на все сферы жизни, будучи духовным лицом, тем не менее признавал за церковью компетенцию лишь в небольшом круге вопросов, касающихся непосредственно спасение души.

Недавний киевские ректор оправдал ожидания. Его регламент был образцом православной риторики и безусловно обосновал право царя на все обозначенные там меры. К тому же работа по приведению церкви к покорности велась предшественниками Петра ещё со временем Василия III. Сам Пётр за время правления много сделал на этом пути, особенно на два десятилетия оставив церковь без патриарха во главе с верным себе до поры до времени Стефаном Яворским. В итоге даже нарушение тайны исповеди духовенство «проглотило» и послушно доносило, если слышали от прихожан про какие-нибудь злоумышления, вредившие именно государству, а не другим частным лицам. Риторический талант Прокоповича дополнил все эти факторы. В итоге, реформа, радикально изменившая русскую православную церковь, не встретила сопротивления.

Регламент был подписан в 1721 году, теперь русская православная церковь вполне официально оставалась без патриарха, престола которого в своё время так рьяно добивалась. Теперь вместо него церковь возглавлял Святейший правительствующий Синод: практически чиновничья структура. Его покорность была обусловлена совсем не коллективностью, а способом, которым члены Синода получали свои должности. Однако этого было мало, в число членов Синода был включён абсолютно светский чиновник - обер- прокурор Синода, который внимательно следил за своими коллегами и пресекал любые попытки разойтись с решением, выбранным царём.

Таким образом, большую часть правления Петра, всю эпоху Стефана Яворского, которую можно так назвать по длительности, но не по влиянию местоблюстителя, в церкви был использован действующий механизм, благодаря которому духовенство не мешало европеизации страны. Но в 1721 году была создана новая система, которая не давала вернуться к старине без радикального слома этой новой системы. А слом системы, пусть и недавно созданной, дело непростое. И действительно, так называемый синодальный период продлился вплоть до конца Российской империи.

Можно ли утверждать, что положение старообрядцев при Петре I улучшилось? Аргументируйте свою точку зрения.

Формально произошло именно это. На старообрядцев прекратились гонения, им было разрешено верить, как они хотят. Конечно, при этом нельзя было занимать сколько-нибудь значимых должностей, но в основном старообрядцами остались крестьяне, которые на такие должности претендовать и не могли.

Однако, на самом деле, петровские меры разрушили устоявшуюся, негласно сложившуюся систему. Старообрядцы уже начинали обживаться на своих ранее недоступных правительству местах. Предложенные условия старообрядцев не устраивали, потому что установленные Петром налоги даже в нормальном размере были непосильными, что уж говорить о двойном размере, которые должны были платить приверженцы старой веры. Поэтому всё равно приходилось как-то выкручиваться, давать взятку священнику, чтобы записаться обычным православным, или уходить ещё дальше, куда чиновники уже не доберутся. Всё это и самим старообрядцам не доставляло удовольствие, и государство получило не так уж много дополнительных налогоплательщиков. Некоторые вообще патологически не верили власти и считали, что за этой ширмой скрывается духовное принуждение. Такие безусловно уходили в более глухие места, а если их находили, нередко устраивали самосожжения. Вот это уж точно не приносило государству никакой пользы, но людей было уже не вернуть.

Как разные слои общества реагировали на происходившие при Петре I перемены в стране?

Сразу можно сказать, что все слои общество так или иначе приняли петровские реформы, однако какие-то это сделали добровольно и даже с радостью, а какие-то в большей или меньшей степени вынужденно.

Бояре, конечно, были недовольны происходящим, причём не только ликвидацией своего отличия от дворян согласно указу о единонаследии, но ещё пострижением бород, которое началось вскоре после возвращения царя из Великого посольства. Это не просто было что-то новое и непонятное, мера как раз была вполне понятна и от этого становилось только хуже. В XVII веке брились некоторые прозападные модники, и церковь в основном это сурово осуждала, особенно ревнители старины, которых среди духовенства было много. То есть бояре чётко понимали, что их заставляют делать богопротивное дело, причём заставляют ещё и в унизительной форме, подстригая овечьими ножницами, как баранов. Кстати, то же самое было с курением табака, которое в XVII веке было хорошо известно и осуждалось, а Петром, наоборот, насаждалось.

Но сработала вековая привычка. Бояре давно отучились выступать как единое сословие. Вместо этого они с молоком матери впитали, что жизненный успех связан с близостью к царю, и главный рецепт такого успеха - царю угождать. Поэтому, даже зная о пострижении бород большими ножницами, многие не присутствовавшие на первой такой встрече бояре на вторую пришли специально бородатыми: пусть стригут, но зато царь это сделает собственной рукой. Кстати их ждало страшное разочарование: второй раз стриг не царь, а несколько его шутов, что было окончательным унижением.

Многие дворяне были недовольны новшествами, недовольны постоянной службой, которая практически не давала отлучиться домой, недовольны были непривычными способами ведения войны. Их можно понять. Они с детства учились традиционной тактике дворянской конницы, достигли в этом немалых успехов, а теперь приходилось учиться заново, причём именно воевать, то есть учиться делу, которое они вроде бы уже умели, но оказывается умели неправильно. Это всё равно что для нас учиться заново ходить, но другим способом. Больше всего возмущала дворян учёба собственно школьная, учёба наукам за книгами. И в этом их опять можно было понять. До этого они воспринимали знания от старших родственников по принципу делай, как я. Они не понимали самого принципа обучения по книгам. А от них ещё и требовали сразу освоить ступень средне-специального образования зачастую без ступени начальной и средней школы. Особенно не повезло первым волнам, которых посылали обучаться делу, про которое бедные молодые люди могли до этого даже не слышать, причём посылали в другую страну. А в другой стране и жизнь построена по-другому, и обучение шло, конечно, на иностранном языке, притом, что те дворянские дети могли до этого даже не догадываться, что в мире есть другие языки, кроме их родного. Это как нас сейчас с нашей неполной школьной подготовкой послать в Китай изучать ядерную физику сразу на уровне докторантуры, конечно, на китайском языке. Неудивительно, что преуспеть в таком обучении удавалось не всем. Для некоторых новая жизнь была совсем невыносимой, немалое число бежало, двое беглецов даже направились в Африку из Испании, но это скорее было следствием незнания географии. И не говоря про то, что перед дворянами стояла та же самая дилемма бритья бород, курения табака и других дел, которые ещё недавно считались греховными, а сейчас поощрялись царём.

Но многие дворяне приспособились к новым условиям. Некоторые способные к обучению прошли все испытания, другие учились уже в России, пусть и у иностранных учителей, но это было уже легче. А большей части офицеров образование вообще не требовалось, пехотинцы и кавалеристы начинали с рядовых, причём не обязательно гвардейских, наблюдая за офицерами и перенимая навыки на практике, как и привыкли.

Вот для таких дворян открывались блестящие перспективы. Табель о рангах окончательно открыл им дорогу к самым высшим чинам. Пример подавали сподвижники Петра, среди которых был и Меншиков, человек сомнительного происхождения, возможно подростком торговавший пирожками, и Шафиров, из семьи пусть и крещённых, но евреев и крещённых недавно, и многие другие подобные личности. И действительно, многие дворяне даже не из числа лично знакомых с царём со временем добились многого, действительно, в эпоху дворцовых переворотов дворяне ценили, прежде всего, это новшество. Кроме того, указ о единонаследии сделал их правящим сословием. Таким образом, те дворяне, которые выдержали реформы Петра, от них выиграли и соответственно горячо их поддерживали.

Стрельцы в результате петровских реформ просто прекратили своё существование как сословие. Конечно, большинство не было устранено физически, но такая радикальная смена социального статуса - это почти всегда проигрыш, если это только не резкое повышение статуса, а бывшие стрельцы, наоборот, опустились ниже на социальной лестнице. Но после бунтов конца XVII века, новых явных возмущений с их стороны не было.

Реформы затронули даже казаков, живших на отдалённых окраинах. Среди них, вопреки обычаю, всё чаще стали искать беглых, прежде всего, беглых рекрутов. Запорожское казачество лишилось своего гетмана и значительной части автономии. Эти изменения к худшему привели к восстанию Булавина. Однако, не надо думать, что казачество от реформы тотально проиграло. Тогда бы восстала, как минимум, большая часть казаков. Но в реальности казачьих войск было много, поднялись только донские курени, причём совсем не поголовно, восстание Булавина началось с борьбы одних казаков против других. Ещё показательнее ситуация среди запорожцев. Против ненавистного царя, да ещё и по призыву своего гетмана, скорее всего, поднялось бы подавляющее их большинство. Но в реальности Мазепа почти не нашёл поддержки, значит, власть Петра не была такой уж ненавистной. Однако и свидетельств горячей поддержки именно реформ не наблюдалось.

Дальше разбираем податные сословия. Купцы все почувствовали рост налогов. Кроме того нельзя забывать про то же противоречие: теперь одобрялось то, что раньше считалось греховным. Правда с табаком к купцам приставали меньше, но бороды пришлось брить и носить так называемое немецкое платье, включая чулки, которые показывали почти голые ноги. Но дальше индивидуальные судьбы были очень разными. Кто-то разбогател на государственных поставках, кто-то на торговле с европейскими партнёрами, возможности которые значительно расширились. Такие купцы, безусловно, выиграли. Но другие продолжали торговать, как и раньше, только проиграв от повышения налогов. Хорошо ещё, что рекрутская повинность их не коснулась. Соответственно, между собой купцы могли говорить разное. Но явных возмущений с их стороны не было, хотя и горячего одобрения тоже: добровольных пожертвований на нужды родины не наблюдалось.

Примерно та же история с податными слоями горожан, которые раньше были посадскими людьми. Кто-то выиграл от повышения деловой активности. Кто-то от этого ничего не получил. Но всех коснулось повышение налогов, включая новую подушную подать, а также рекрутская повинность. Появившееся на время городское самоуправление фактически ничего не давало, настоящими хозяевами городов всё равно оставались чиновники. Так что, как и в случае с купцами, кто-то от реформ выиграл, кто-то проиграл, всё зависело от индивидуальной судьбы. Соответствующей была и реакция. Кто-то мог горячо всё это поддерживать, другие возмущались тихо. Астраханское восстание стало единичным и связано, прежде всего, с непониманием сути реформ в самом их начале. Русские люди не возмущались против ухудшения своей жизни, они восставали, когда им казалось, что опасность нависла над православной верой: в Астрахани был именно такой случай.

Наконец, крестьяне. Они ощутили на себе наибольшее число негативных последствий реформ: и налоги, и рекрутскую повинность, в определённых районах и тактику выжженной земли. Это в дополнении к существовавшему уже гнёту. Отношение ко всему этому было, конечно, крайне негативным. Однако, как и в предыдущую эпоху сопротивление их было неорганизованным: бегство забритых рекрутов и просто крестьян, в некоторых случаях саботаж помещичьих работ и тому подобное. Справедливости ради надо сказать, что бороды брить крестьян не заставляли, табак до них тогда ещё не добрался, одежда оставалась традиционной. Вопреки стереотипам, они иногда приходили в город, что мы знаем не только по их паспортам. То есть они знали обо всех новшествах, но последние их не касались.

Таким образом, большая часть населения от реформ проиграла. Но чаще всего открытого возмущения не было, потому что, как правило, не видели опасности для православной веры. А пока такой опасности не было, за царём внутренне признавали право распоряжаться своими холопами, ухудшать их жизнь. С самого начала правления - это царь показал свой крутой нрав, наглядно продемонстрировал, как он поступает с непокорными.

Интересно, что основания опасаться за веру тоже были. Это и иностранное, бесовское платье, и бритьё бород, которое до этого долго осуждали, и курение табака, с которым та же история, а к концу правления ещё и присяга непонятно кому, возможно самому антихристу. Тем не менее, масштабных выступлений это не вызвало.

В этом есть отличия от восстаний XVII века после Смуты. Они были в основном экономическими, даже восстание Степана Разина отчасти объяснялось предшествующими неурожаями, хотя это далеко не единственная причина. Однако, Петру удалось поставить себя так, что экономические трудности в целом принимались как должное.

При этом реформы создали то меньшинство, которое от них многое выиграло, кто-то радикально поменял своё социальное положение. Поэтому это меньшинство готово было за преобразование бороться и даже после смерти Петра не дало пересмотреть результаты европеизации.