Номер 178, страница 226 - гдз по русскому языку 11 класс учебник Львова, Львов

Параграф 7. Язык художественной литературы. Функциональная стилистика - номер 178, страница 226.

Условие.

178. Русская словесность. 1. Прочитайте отрывок из «Книги о книге» известного публициста и писателя Сергея Львовича Львова. Объясните название текста. Выпишите из него ключевые фразы, в которых выражены мысли автора об основных свойствах настоящей поэзии.

Объясните, какой вид чтения нужно использовать, чтобы выполнить это задание.

Стихи и как бы стихи

Мне посчастливилось учиться в Институте истории, философии и литературы, потом в Военном институте иностранных языков. Каждое из этих учебных заведений было по-своему замечательным. И всё-таки я не забуду уроков, которые получил школьником в литературной студии Московского Дома пионеров.

Вклад детских кружков — литературных, драматических, исторических, всевозможных технических в историю отечественной культуры ещё не исследован. Но это тема особая.

Так вот, в литературной студии Московского Дома пионеров мало кто писал прозу, почти все писали стихи. Так нередко бывает в литературных кружках. Способность рифмовать очень распространена. Множество людей пробует смолоду писать стихи. У большинства это даже получается — на их собственный взгляд.

Однако через несколько месяцев после того, как мы позанимались под руководством замечательного поэта М. Светлова и прекрасного критика А. Роскина, после того, как мы сами с пристрастием разбирали стихи друг друга, мы вдруг почувствовали: среди стихов, которые мы читаем на занятиях, есть стихи и есть как бы стихи. У как бы стихов все видимые признаки стихотворения: в них о чём-то рассказывается; то, о чём рассказывается, зарифмовано, есть ритм, они написаны строфами или лесенкой. В этих строках встречались и эпитеты, и сравнения, метафоры — словом, было всё, что должно быть в стихотворении. И всё-таки это были как бы стихи.

Мы не могли объяснить, по каким приметам узнаем их. Впоследствии мне не раз приходилось объяснять многим людям, присылающим стихи на отзыв, почему их стихи — как бы стихи.

Нередко читатели принимают как бы стихи за настоящие стихи, особенно если они — и такое бывает — напечатаны.

Нелегко подчас объяснить, почему иные строки, снабжённые рифмами и ритмом, аккуратно разбитые на четверостишия, не настоящая поэзия.

Но вернусь в студию. Мы начали охоту на как бы стихи. Вначале нам показалось, что первый признак как бы стихов — глагольная и вообще слишком простая рифма: лежит — бежит, гуляет — понимает.— Ну что это за рифма? — нападали мы друг на друга. — Так можно рифмовать километрами! А иногда — никогда? Разве это рифма?Стихи с глагольными рифмами мы стали называть молчи — замолчи, стихи со слишком простыми рифмами — ботинок — полуботинок.

Подобные рифмы мы называли «бедными». Однако в теории стихосложения «бедными рифмами» называются лишь такие, в которых созвучны одни ударные гласные: зову — иду, вода — дома. Впрочем, услышав это пояснение, мы и стихи с «бедными рифмами» стали тоже решительно отвергать.

Но странное дело! У некоторых из нас в стихах встречались рифмы богатые, сложные, редкие, а стихотворение всё-таки было плохим.

Однажды, когда мы снова заспорили на тему, что такое стихи и как бы стихи, и снова прозвучали осудительные слова о глагольных рифмах, один из наших руководителей прочитал такие строки:

В синем небе звёзды блещут,

В синем море волны хлещут;

Туча по небу идёт.

Бочка по морю плывёт…

Пушкин. «Сказка о царе Салтане»! Рифмы самые что ни на есть глагольные, а какие прекрасные, какие изумительные стихи!

Вслед за глагольными были оправданы и другие рифмы, которые мы отвергали, считая их плохими, потому что они «бедные». Вот пример из Лермонтова:

Обходит волк вокруг гумна,

И если в поле тишина,

То даже слышны издали

Его тяжёлые шаги.

Перекличка ударных гласных гумна и тишина образует рифму, называемую во всех справочниках «бедной». Созвучие в концах строк едва ощутимо, но музыкальность и красота строфы вне всякого сомнения!

Может быть, признаки, отличающие настоящие стихи от ненастоящих, надо искать в том, есть ли в стихах словесные образы — так называемые тропы: метафоры, сравнения, эпитеты, метонимии, гиперболы?

На ум сразу приходят замечательные стихи, в которых есть тропы.

«Бродячая толпа облаков» у Фета, «весна золотая» у Некрасова, «сноп волос моих овсяных» у Есенина, «уснёт перо, моя отрада» у Пушкина. Примеры поэтических образов, простых и сложных, обычных и необычных обступали нас со всех сторон.

— А где образы в твоём стихотворении? — нападали мы на очередную жертву. Образов действительно не было. Все слова были употреблены в их прямом значении. Может быть, поэтому стихотворение не получилось? Но тут кто-то припомнил пушкинское:

Я вас любил: любовь ещё, быть может,

В душе моей угасла не совсем;

Но пусть она вас больше не тревожит;

Я не хочу печалить вас ничем.

Я вас любил безмолвно, безнадежно,

То робостью, то ревностью томим;

Я вас любил так искренно, так нежно,

Как дай вам бог любимой быть другим.

— Нет в этих строках ни метафор, ни сравнений, ни особенных эпитетов, ни метонимий, ни гипербол, — начал рассуждать один из нас.

— Как нет? А «моя любовь угасла не совсем»! «Любовь угасла» разве это не метафора?

Да, метафора, но настолько простая, что как троп не воспринимается. И рифмы в этом стихотворении куда проще: совсем — ничем.

В чём секрет этих пленительных стихов? А то, что они пленительно-прекрасны, чувствовали мы все.

Мы долго бились, стараясь найти их разгадку.

И вот к какому выводу пришли мы общими силами… Настоящее стихотворение невозможно пересказать прозой. Пересказывая, передаёшь лишь то, о чём оно написано, его тему и сюжет. На это требуется много больше слов, чем затрачено в стихотворении.

В настоящем стихотворении всегда несколько слоёв смысла. Они просвечивают один сквозь другой, воспринимаются и порознь и вместе.

По морю скользит парусный корабль. Его описание прекрасно. Но оно не только изображение корабля. Это ещё и изображение смелого человека, одинокого среди опасностей. Он не боится бурь, а стремится к ним. Эти бури бушуют не только в море, но и в его душе. Ни об этом человеке, ни о его бесстрашии, ни о бурях жизни в стихотворении Лермонтова «Белеет парус одинокий» не сказано. Но всё это в его стихотворении выражено. Выражено в тех слоях, что лежат под первым слоем и сквозь него проступают, как проступают в живописи друг из-под друга лессировки, составляя сложное богатство изображения.

Оказывается, слово в стихотворении значит гораздо больше, весит больше, чем в прозе. Оно обретает новый смысл, которого само по себе в словаре может и не иметь. Теперь сказали бы так: слово в стихотворении несёт большую, дополнительную, информацию, которой оно в других условиях не несёт. Эта информация преимущественно не логическая, а эмоциональная.

Отчего это получается? Прежде всего оттого, какие слова встают рядом. Туман — название явления природы. Голубой — обозначение цвета. Море — название большого водоёма. Но, став рядом, эти три слова образуют выразительнейшую картину: в тумане моря голубом. Это не то же самое, что туман над морем, это голубой туман моря — светлая даль, в которой вода почти сливается с небом, так что и не разглядишь, где вода и где воздух, и всё это образует туман моря. Важно не только то, что слова стоят рядом, но и порядок, в котором они стоят, инверсия, которая ставит слово туман на первое место. Так можно объяснить каждую строку и показать, какие новые краски, новые значения обретают в них обычные слова, поставленные рядом, поставленные в определённом порядке. Но в стихотворении и эти значения, и позиции слов воспринимаются сразу и естественно, во всей глубине, свежести, неожиданности.

Рисунок М. Ю. Лермонтова. Из альбома М. М. Лермонтовой

Слова существуют в стихотворении в определённом ритме. Он настраивает на задумчивость, на грусть, на веселье, на гордый вызов. Каждый читатель воспринимает стихотворение по-своему, в зависимости от того, на какую глубину проникнет его взгляд и слух, насколько он чуток к краскам и музыке слова, к его явному и скрытым значениям.

Но самые старательные, самые подробные объяснения неспособны передать тайну стиха. Она почти необъяснима; в стихотворении действует сразу и то, о чём оно говорит, и то, что оно подразумевает, и то, в каких словах выражены его многие глубинные смыслы, и то, какой музыкой звучат слова, выражающие эти мысли и чувства, и то, как перекликаются рифмы, и то, как дышат паузы между словами.

Попробуйте описать, что производит на вас впечатление в музыке, которую вы любите. Будете объяснять, объяснять, объяснять, а потом, если умеете, сыграете то, о чём говорите, или поставите на проигрыватель пластинку. Зазвучит музыка, и станет ясно: самые логические и самые прочувствованные слова музыку до конца не объяснили.

Вот так и стихи. Их можно пересказывать, растолковывать, объяснять. Их содержание будет объяснено, их форма — проанализирована, и кто-то при таком анализе, возможно, откроет в них нечто новое для себя. Но без остатка, до конца настоящее стихотворение не перескажешь и не объяснишь. Его содержание и форма слиты воедино. Это единство во всём: в теме, словах, картинах, звуках, и только в этом единстве стихотворение существует.

А как бы стихи можно без труда пересказать и без остатка объяснить. И когда перескажешь их и объяснишь, оказывается, что и писать-то эти стихи было незачем…

2. Прочитайте выписанные вами фрагменты текста и, опираясь на них, подготовьте устное высказывание, подтверждающее основную мысль отрывка из книги С. Л. Львова. В качестве аргументов используйте цитаты из поэтических текстов.

Решение.

Решение 2.

1.

Объясните название текста.

Название текста «Стихи и как бы стихи» отражает главную мысль автора, Сергея Львова, о существовании двух типов поэтических произведений. Под «стихами» он понимает настоящую поэзию — искусство, обладающее глубиной, многослойностью смысла и неразрывным единством формы и содержания. Такие стихи вызывают сильный эмоциональный отклик и не могут быть пересказаны прозой без полной потери своей сути. «Как бы стихи» — это произведения, которые лишь внешне имитируют поэзию. Они имеют формальные признаки стиха: рифму, ритм, строфику, — но лишены внутренней глубины, образности и музыкальности. Их содержание поверхностно, его можно легко и без остатка пересказать своими словами. Таким образом, название противопоставляет подлинное поэтическое творчество, являющееся искусством, и ремесленную поделку, лишь формально похожую на него.

Выпишите из него ключевые фразы, в которых выражены мысли автора об основных свойствах настоящей поэзии.

• Настоящее стихотворение невозможно пересказать прозой.
• В настоящем стихотворении всегда несколько слоёв смысла.
• Слово в стихотворении значит гораздо больше, весит больше, чем в прозе. Оно обретает новый смысл...
• Эта информация преимущественно не логическая, а эмоциональная.
• Самые старательные, самые подробные объяснения неспособны передать тайну стиха.
• Его содержание и форма слиты воедино. Это единство во всём: в теме, словах, картинах, звуках, и только в этом единстве стихотворение существует.

Объясните, какой вид чтения нужно использовать, чтобы выполнить это задание.

Для выполнения этого задания необходимо использовать изучающее чтение. Этот вид чтения предполагает максимально глубокое проникновение в содержание текста, анализ его структуры, осмысление логики автора и понимание его позиции. В отличие от ознакомительного или поискового чтения, изучающее чтение требует неспешности, внимания к деталям и критического осмысления. Нужно было не просто понять сюжет (как автор искал различие между стихами), но и проследить за ходом его мысли: как он отвергал первоначальные гипотезы (дело не только в рифме или тропах) и приходил к главному выводу о непересказываемости настоящей поэзии и единстве её формы и содержания. Только такой вдумчивый подход позволяет выделить ключевые, концептуальные фразы, в которых сконцентрирована основная мысль автора.

2*.

Основная мысль отрывка из книги С. Л. Львова заключается в том, что истинная поэзия отличается от простой рифмованной речи («как бы стихов») своей неисчерпаемой глубиной, смысловой многослойностью и органичным слиянием формы и содержания, из-за чего её невозможно пересказать прозой без потери сути.

Эту мысль подтверждает ключевой тезис автора: «Настоящее стихотворение невозможно пересказать прозой». Возьмём, к примеру, хрестоматийное стихотворение М. Ю. Лермонтова, которое анализирует и сам Львов:

Белеет парус одинокой
В тумане моря голубом!..
Что ищет он в стране далекой?
Что кинул он в краю родном?..

Пересказ прозой будет звучать сухо: «В море виден одинокий парус; лирический герой размышляет о его судьбе». Но такой пересказ уничтожает всё: и музыку стиха, и образ мятежной, одинокой души, которая, по словам самого поэта, «просит бури, как будто в бурях есть покой». Именно эта многослойность, когда за картиной природы встаёт философское обобщение о человеческой судьбе, и составляет суть настоящей поэзии. Внешнее событие (парус в море) становится символом внутреннего состояния.

Другой важный тезис — «слово в стихотворении значит гораздо больше, весит больше, чем в прозе». Это блестяще иллюстрируют строки Ф. И. Тютчева:

Нам не дано предугадать,
Как слово наше отзовётся, —
И нам сочувствие даётся,
Как нам даётся благодать...

В обыденной речи слово «благодать» имеет в основном религиозное значение. Но в контексте стихотворения оно обретает огромный, всеобъемлющий смысл — это и незаслуженный дар, и высшее счастье человеческого понимания, и чудо эмпатии. Форма (торжественный, чеканный ритм) и содержание здесь слиты воедино, создавая ощущение прикосновения к великой тайне человеческих отношений. Пересказать это, не разрушив магию, невозможно. Именно эта магия, рождающаяся из единства звука, ритма и многослойного смысла, и отличает «стихи» от «как бы стихов», которые можно объяснить до конца, после чего от них ничего не остаётся.